И пока повсюду темнота - та самая, первородная, пришедшая раньше света и слова, раньше самого этого мира - можно только бесплодно смотреть сквозь нее, вдыхая сырой воздух, отдающий гнилью и чужой кровью. Не видя, не слыша и, кажется, даже ничуть не существуя, балансировать на грани осознания утраченного Себя, смешавшегося в одно целое с непроглядным мраком. Истинное блаженство быть частью чего-то столь грандиозного, непостижимого для примитивного человеческого разума, который наконец-то прекратил тщетные попытки найти смысл хоть в чем-нибудь и смиренно затих, позволяя провалиться за пределы уже познанной реальности туда, где вечное ничего.
Тьма не терпит мыслей и наполненности, поэтому должно быть пустым, чтобы слиться с ней. Изгнать из себя осколки воспоминаний, чувств, веры и прочих людских мелочей, что в сравнении с ее величием обращаются в пылинки, столь незначительные, будто бы их и вовсе не существовало. Есть только вязкий, растянувшийся согласно воле пожелавшего на часы миг, проведённый в месте, которое правильнее будет назвать состоянием.
Волшебство это едва уловимо - его рушит первый же луч отвратительного рассветного солнца, просочившийся сквозь ржавые решётки на окнах. Самый тонкий росчерк ненавистного света разбивает целостность темноты, делая из нее банальные тени - отражения скучного настоящего, и тогда настоящими становятся и хриплые выдохи, и липкая кровь на руках, и боль, сверлящая виски, и силуэт того, чьей темной копией он видится сейчас, поднимаясь на ноги и делая десяток шагов - больше не позволяют каменные толстые стены, о которые можно погасить любой крик.
Становиться кем-то каждый раз оказывается неожиданно больно. Небытие естественнее бытия - это знают все, умеющие перетекать из первого во второе и обратно, упорно уничтожая свою личность и становясь тенью некого, без сомнения куда более настоящего.
- Ты почти стёрся, - его голос слишком ёмкий для таких как они - слышится и укор, и беспокойство, и растерянное недоумение. Непозволительно много всего, не имеющего ни малейшего значения.
- Мне немного осталось, - безликий шёпот легко спутать с шуршанием черного одеяния или разбивающегося о стекла ветра. Хотя даже последний все-таки звучит несколько ярче.
